70 лет ехал к своему деду... погибшему в 1943...

[Forest]

1350 км за 15 часов, туда и обратно... Мой дед погиб в декабре 1943-го... Я его, как вы понимаете, не мог увидеть... мне сейчас 46... Но моя мама и тетя... обе уже старенькие... это две самых младших дочки из семи детей, которых дед, уйдя на фронт, уже по-настоящему и не запомнил... А меня тогда и вообще не было... и вот сегодня я туда доехал и там побывал... деревня Петухово (Пятухово) Антоновского сельсовета... там похоронен мой дед!!!! Грихин Григорий Васильевич. Это мой дед.

[Forest]

Может быть, поэтому отношусь нежно к кировкам? Хотя мой дед вряд ли их носил - он был просто солдат.

[alexic]

солдаты тоже носили кировки.а в какой губернии деревня-то??

[REZM]

Вы Молодец! Светлая память Вашему Деду и Всем погибшим в этой Войне!

[Stom67]

Ведь вроде бы чужие люди...но прочитал, и как-то радостно, и на душе тепло... Спасибо, Forest !

[Forest]

alexic пишет:

а в какой губернии деревня-то??

Могилевская обл, республика Беларусь. Деревенька совсем небольшая, в глухом месте, а обелиск ухожен, не зарос бурьяном... Спасибо тем, кто там следит за местом захоронения наших дедов!

[alexic]

а почему 70 лет?

[NJ]

alexic пишет:

а почему 70 лет?

Наверно потому что 2013-1943=70

[alexic]

а ему тогда сколько лет?70?

[Timm]

Мой дед, рядовой-доброволец 6 дивизии народного ополчения (6-я ДНО) Дзержинского района г. Москвы пошел на фронт через 3 дня после начала войны. Пропал без вести в Вяземском котле, в октябре-ноябре 1941 г. То, что погиб, сомнений нет, был бы жив дал бы знать. Не только вся их дивизия полегла, но вся 24 армия (куда входила 6 ДНО) включая командарма Ракутина. К пропавшим без вести по советской традиции относились может только чуть лучше, чем к предателям Вот как описал 6 ДНО писатель Константин Симоново: «В следующей деревне мы встретили части одной из московских ополченских дивизий, кажется, шестой. Помню, что они тогда произвели на меня тяжелое впечатление. Впоследствии я понял, что эти скороспелые июльские дивизии были в те дни брошены на затычку, чтобы бросить сюда хоть что-нибудь и этой ценой сохранить и не растрясти по частям тот фронт резервных армий, который в ожидании следующего удара немцев готовился восточнее, ближе к Москве, – и в этом был свой расчет. Но тогда у меня было тяжелое чувство. Думал: неужели у нас нет никаких других резервов, кроме вот этих ополченцев, кое-как одетых и почти не вооруженных? Одна винтовка на двоих и один пулемет. Это были по большей части немолодые люди по сорок, по пятьдесят лет. Они шли без обозов, без нормального полкового и дивизионного тыла - в общем, почти что голые люди на голой земле. Обмундирование – гимнастерки третьего срока, причем, часть этих гимнастерок была какая-то синяя, крашеная. Командиры их были тоже немолодые люди, запасники, уже давно не служившие в кадрах. Всех их надо было еще учить, формировать, приводить в воинский вид. Потом я был очень удивлен, когда узнал, что эта ополченская дивизия буквально через два дня была брошена на помощь 100-й и участвовала в боях под Ельней». Может у деда и были Кировки, он был москвич, работал на производстве, наверное зарабатывал, но достоверно ничего не знаю.